Кардиология стремительно развивается. Болезни сердца выявляют все раньше и лечат, не прибегая к операции. Но инфаркт грозит нам по-прежнему.
Кардиология прогрессирует быстро. Врачам 1950-е годы, когда были проведены первые ультразвуковые исследования сердца, теперь кажутся почти что «каменным веком». Сегодня специалисты могут разглядеть любую сухожильную нить в клапанах сердца, изучать строение коронарных сосудов и трехмерные изображения работающего миокарда. И все это – не вскрывая грудную клетку и не вводя катетер.
Мы узнаем все больше об этом мощном насосе, таинственном центре жизненных сил человека – нашем сердце. Новая техника появляется постоянно – эхокардиографы, томографы, компьютеры. Есть успехи и в лечении. Например, развивается щадящая, наносящая минимум травм организму больного мини-инвазивная хирургия. Да и с факторами риска, приводящими к развитию сердечно-сосудистых заболеваний, картина все яснее.
ОРГАН, О КОТОРОМ ЗАБЫВАЮТ
Говорят, человечество делится на людей с больным сердцем – и с пока еще здоровым… Но прогресс налицо. Доктор Ханнелора Лёвель из Аугсбурга с 1985 года участвует в одном из всемирных проектов по исследованию сердца. Она свидетельствует: «Заболевает все меньше людей. Средний возраст больных увеличивается, пациенты лучше переносят заболевание». За последние 10 лет смертность от инфаркта миокарда снизилась на 35%.
Благодаря успехам медиков и фармацевтов инфаркт лечат гораздо успешнее. И не только лечат, но и предотвращают: снижая повышенное артериальное давление с помощью лекарств или расширяя сужение коронарных сосудов – вводя и раздувая специальный баллон.
Но технический прогресс сам по себе не избавит нас от болезней. Ситуация странная: медики все глубже проникают в тайны миокарда, самой сильной мышцы нашего организма, а люди все меньше обращают внимание на то, как работает их сердце. Даже если дело дошло до инфаркта миокарда. Характерные цифры: в Германии, начиная с 1995 года, среднее время от начала приступа до врачебного вмешательства увеличилось – со 166 минут до 190 минут. И не потому, что кареты скорой помощи приезжают с опозданием. Просто 80% больных тянут со звонком врачу, хотя симптомы инфаркта – одышка, боль в груди с левой стороны, онемение руки – всем известны. Игнорирование этих симптомов – подсознательная защитная реакция психики. Так считает психокардиолог из Мюнхена Карл-Хайнц Ладвиг. В глубине души мы верим: уж что-что, а сердце-то у нас в порядке. Стоит боли на время отпустить, и нам кажется, что все обойдется, пройдет само собой.
Больше половины пациентов звонят в скорую через 4 часа и больше после развития инфаркта. А ведь отсчет уже начался, время на вес золота: еще можно успеть расширить закупоренный сосуд, спасти отмирающий участок сердечной ткани… Но мы не спешим: каждая пятая жертва инфаркта в Германии, Японии и США обращается за помощью через 12 и более часов. О чем говорить, если так ведут себя даже медики, которых настигает инфаркт. Сердце кажется таким надежным – никогда не спит, работает без перерывов. Вот оно, родное, стучит себе. Сделав за жизнь около 3 млрд ударов, сердце прокачи вает сквозь себя столько крови, что ею можно было бы заполнить 4 нефтеналивных танкера.
Но эта надежность обманчива. За год только в Германии инфаркт миокарда переносят 300 000 человек – примерно 4 из 1000. В 40% случаев в течение четырех недель дело оканчивается летальным исходом, а четверть больных не успевают довезти до больницы.
По какой причине 12,5% мужчин и 6% женщин умирают преждевременно – не достигая среднестатистического для немцев возраста 75 лет? Вот эти причины – острый инфаркт миокарда, закупорка (непроходимость) или сильное сужение коронарных сосудов. «Несмотря на все достижения кардиологии, инфаркт продолжает убивать», – говорит доктор Лёвель.
ИСКУССТВО ЭКОНОМИИ
Лечение сердечно-сосудистых заболеваний – дело дорогое. Ежегодно на кардиологию в Германии тратится впечатляющая сумма – более 3 млрд евро. Выйти на этот рынок хотят многие. Но большинство разрекламированных новинок быстро и без лишнего шума исчезают. Еще недавно все надеялись, что с помощью лазеров удастся улучшить кровоснабжение сердца – сегодня никто об этом не вспоминает. Но на инновации махать рукой не стоит – просто нужно понять, какие устройства и методы действительно полезны. И для кого.
Даже с мини-инвазивными операциями на сердце все еще ничего по-настоящему не ясно. Да, хирурги уже могут зашивать повреждения на сердце и ставить шунты, не вскрывая, как раньше, грудную клетку. Они проводят между ребер тонкие зонды и наблюдают за своей работой через небольшой разрез. Потом остается лишь шрам 6–8 см в длину. Это позволяет избежать сильных болей и укорачивает время пребывания в больнице. Оперируют даже на работающем сердце – без подключения аппарата искусственного кровообращения.
Дела сердечные
страница 2 из 4
Однако поле зрения хирурга резко сужено. И работать приходится через систему устройств, передающих манипуляции к ножницам и зажимам в грудной клетке. А ведь все решают руки хирурга. Поэтому важно знать, когда и каким пациентам поможет эта процедура, а когда риск слишком высок. Сравнительных данных о проценте успешных операций в обычной и мини-инвазивной хирургии на основе масштабных клинических исследований еще нет. А в кардиологии все меняется быстро. «Вы через пять лет получите эти данные, а хирурги скажут: да, все так, но мы этим уже не занимаемся», – говорит Джеймс Фонджер, президент Международного общества мини-инвазивной кардиоторакальной хирургии.
Или ситуация с так называемыми стентами – тонкими проволочными (и весьма дорогими) каркасами. Расширив или раскупорив артерию, их оставляют в ней, чтобы держать просвет открытым. Однако через несколько недель или месяцев у 20–30% пациентов артерия снова сужается. Расширение раздражает стенку сосуда, возникает воспаление, образуется своеобразный рубец, что вновь приводит к сужению просвета.
Правда, есть так называемые DE-стенты с лекарственным покрытием. Они снижают риск сужения сосудов примерно на 4% – немало, если помнить, что за этой цифрой стоят здоровье и жизни людей. Но в Германии лишь 13% пациентов получают стенты с лекарственным покрытием – они в 5 раз дороже обычных, за каждый нужно выложить около 1500 евро. В Кардиологическом центре в Бад-Ойенхаузен такие стенты ставят 80% пациентов. Но если думать о развитии целой отрасли, то, может быть, разумнее экономить? В 2005 году представитель Германии на Европейском кардиологическом конгрессе предложил назначать DE-стенты, только в том случае, если врач предвидит проблемы с примененим обычных. Только тогда стенты с лекарственным покрытием окупают себя, позволяя избежать дополнительных обследований и вторичных операций. Как видим, медикам тоже приходится задумываться об окупаемости.
ЧТО ВЕК XXI НАМ ГОТОВИТ?
Компьютерные методы тоже недешевы. Но и они помогают экономить. Кардиолог Йорг Хауслайтер уверен, что новые томографы могут подтвердить (или опровергнуть) коронарный атеросклероз у людей с неясными болями в груди. Если томограф поможет увидеть проблемы в коронарных артериях, инфаркт можно предотвратить баллонной дилатацией.
«Пока оценка компьютерных изображений занимает много времени. Но это прорыв в кардиологии, – говорит Хауслайтер. – Теперь сужение коронарных сосудов можно диагностировать значительно лучше».
Компьютерный томограф (КТ) – это рентгеновский аппарат, подключенный к компьютеру. Пациент лежит в кольце, так называемом doughnut – «пончике». Через локтевую вену ему вводят контрастное вещество. Больной задерживает дыхание, чтобы снимок получился четким, а быстро вращающаяся вокруг его тела рентгеновская трубка делает снимки различных слоев сердца.
До сих пор применение томографов в кардиологии было ограничено – ведь сердце постоянно в движении. Однако новые томографы делают более 1000 послойных изображений сердца с великолепным разрешением – 0,4–0,6 мм. И настолько быстро, что биение сердца практически «снимается». Хауслайтер работает с новейшим 64-срезовым КТ. В мире лишь 600 таких устройств, половина – в кардиологических центрах. Есть надежда, что в будущем новые компьютерные и очень эффективные магнитно-резонансные томографы (МРТ) заменят многие обследования, при которых в сердце приходится вводить катетер.
А пока на практике его вводят тем, кто перенес острый инфаркт или жалуется на недомогания, предположительно вызванные сужением сосудов. Выглядит эта процедура так: врач вставляет в бедренную вену пациента полую иглу, через нее проводит катетер до сердца, вводит в кровь контрастное вещество – и получает снимки коронарных сосудов. Это позволяет точно найти сужения.
Эта процедура не лишена известного риска, однако в 2004 году в Германии было проведено 964 358 таких исследований. При этом ангиопластика оказалась нужна лишь трети пациентов. Остальные оказывались здоровыми или нуждались только в лекарственной терапии. «Применение томографов уже сейчас сокращает число обследований с помощью катетера, – поясняет Дитер Хорсткотте. – Когда-нибудь мы будем обследовать в катетерной лаборатории только тех пациентов, которых нам и лечить придется путем баллонной дилатации».
Это произойдет не завтра. Во-первых, медики все еще спорят о надежности диагностики с помощью новых томографов. Тут каждый кардиолог – первопроходец. Во-вторых, снимки сердца при всей их эффектности не отличаются, скажем так, доходчивостью телесериала. Нужно научиться их читать. «Чтобы идти в ногу с кардиологией, нужно быть интеллектуально гибким, повышать квалификацию. Иначе поток новых данных и изображений превращается в хаос, – говорит Хорсткотте. – Интерпретировать послойные снимки сердца могут только обученные специалисты с опытом работы, а их не хватает». А как обстоят дела с аппаратом «искусственное сердце»? Современные модели из пластика и титана все еще слишком чувствительны к помехам. К ним подключают пациента в критической ситуации, когда приходится ждать поступления донорского сердца. А с необходимостью трансплантации врачи сталкиваются все чаще, число таких случаев за последние 20 лет увеличилось в 4 раза. Причина парадоксальная – возросшая продолжительность жизни. Кроме того, кардиологи лечат острый инфаркт все эффективнее, все большее число пациентов выкарабкиваются из этой ямы. Но у каждого третьего сердце из-за полученного рубца ослабевает. Порой выход только один – трансплантация.
На сегодняшний день во всем мире проведено около 60 000 пересадок сердца. Процент успешных операций весьма высок. Тот, кто сегодня обретет чужое сердце, проживет (с 70-процентной вероятностью) еще 10 лет. Из пациентов, перенесших эту операцию в 1993 году, каждый второй 10 лет спустя был жив.
Эти люди умеют ценить «выигранные в лотерею» годы. Исследования показали: 125 пациентов, которые 10–19 лет живут с чужим сердцем, больше довольны жизнью, чем взятая для сравнения группа здоровых людей. Но мы внезапно столкнулись с острой этической проблемой – донорских сердец не хватает. Пик донорства пришелся на 1990-е годы, а в наши дни готовность к донорству этого органа в Европе явно снизилась. В Бад-Ойенхаузене, самом большом в мире центре трансплантации, пересадку могут предложить лишь одному из тридцати нуждающихся в новом сердце. Вырастет ли когда-нибудь число доноров снова? Особенно если всех доноров зарегистрируют, а врачей обяжут использовать только зарегистрированные сердца?
Такие требования время от времени звучат. А может быть, от донорства сердца в будущем вообще откажутся? Сейчас во всем мире ищут способы восстановления поврежденного инфарктом сердца. Клетки миокарда – в отличие от клеток кожи или печени – не могут самовосстанавливаться. Одни исследователи надеются «наращивать» дееспособные части миокарда в лаборатории. Другие занялись стволовыми клетками.
У пациента, перенесшего инфаркт, берут костный мозг. Далее изолируют стволовые клетки. Они неспециализированные, и могут превращаться в клетки любых органов и тканей. Их «запускают» в сердце – зачастую через уже введенный для лечения инфаркта катетер. Что это дает? Год назад группа ученых из Осло, проанализировав 100 случаев лечения инфаркта миокарда с применением стволовых клеток, сообщила о неудаче этих опытов. Но у кардиолога Фолькера Шехингер из Франкфурта-на-Майне иная статистика – у 204 пациентов работа сердца с введенными стволовыми клетками улучшилась, кровоснабжение миокарда нормализовалось.
ДЫШИТЕ ГЛУБЖЕ, ВЫ ВЗВОЛНОВАНЫ!
Даже если опыты со стволовыми клетками будут успешными, даже если врачи смогут полностью восстанавливать пораженные инфарктом зоны миокарда, признаемся честно – после инфаркта сердце уже не может быть понастоящему здоровым.
Дело в том, что в 95% случаев инфаркт вызывается атеросклерозом – отложением жиросодержащих субстанций и солей кальция на стенках сосудов, что приводит к их воспалению и утолщению. Это заболевание почти всегда касается всего организма. И вот что важно – только на врачей тут надеяться нельзя.
Простой вывод, который делает доктор Лёвель, двадцать лет изучающая последствия инфаркта: здоровье сердца зависит прежде всего от нас. Мы в состоянии сами предотвратить атеросклероз, если будем контролировать хорошо известные факторы риска – повышенное давление, нарушение обмена жиров, развитие диабета. Следует бросить курить, скинуть лишний вес и больше двигаться.
Но медикаменты и здоровый образ жизни это еще не все. На работу сердца влияют многие факторы – эмоциональные и социальные. Сердце очень чувствительно. Сильное волнение может вывести его из равновесия за короткое время. Как это происходит, выяснили недавно американские медики.
Они изучили истории болезни 40 пациентов, доставленных в больницу с подозрением на острый инфаркт. Большинство из них незадолго до этого узнали о смерти близких людей. Другие слишком волновались перед ответственным выступлением, подверглись нападению, а кому-то хватило бурной вечеринки, чтобы почувствовать боль в груди и одышку. Словом, причины были разными, но сделанная в больнице эхокардиограмма показала, что у всех таких больных правильно работала лишь верхняя область левого желудочка. А сердце в целом выглядело, как растянутый мешок.
И даже если до инфаркта дело не дошло, у всех этих пациентов в крови было слишком много гормонов стресса – иногда в 34 раза выше нормы. Так можно просто «отравить» сердце. Еще неясно, отделается ли здоровое сердце «испугом», перенеся такой гормональный шок. Но если оно было повреждено атеросклерозом, сильное волнение может оказаться фатальным.
Анализ таких разных событий, как последствия иракских ракетных атак на Израиль в 1991 году, землетрясение 1994 года в Лос-Анджелесе и пенальти, приведшего в 1998 году к поражению английской футбольной команды в матче против Аргентины, показал – во всех случаях число смертельных сердечных приступов среди эмоционально взвинченных людей резко возрастало.
Эмоции воздействуют на сердце не только сию минуту, но и в долгосрочной перспективе. При этом их не измеришь, как, допустим, давление. И тем более не поддается анализу косвенное воздействие вроде увеличения количества выкуренных сигарет и потребленных жиров. Взять хотя бы так называемый психосоциальный стресс. Сенсацию вызвали результаты исследования Interheart. Изучая связь между нервным напряжением и инфарктом миокарда, исследователи опросили 25 000 человек в 52 странах об их домашних неурядицах и проблемах на работе, о финансовых трудностях и угнетающих ситуациях. И выяснили, что психосоциальный стресс повышает риск инфаркта в 2,7 раза – третье место после высокого содержания холестерина в крови и курения.
«Опасный для сердца стресс возникает, когда вы долго тратите много сил, не зная, приведут усилия к успеху или к неудаче, – уточняет заведующий кафедрой медицинской социологии Йоханнес Сигрист из Дюссельдорфского университета. – В подсознание врезается неуверенность, связанная с угрозой потери контроля над ситуацией».
А вот тот, кто чувствует себя уверенно, кому во всем сопутствует успех, кто за свою активность ожидает и получает достаточное вознаграждение (и прежде всего эмоциональное), тот испытывает, скорее, положительный стресс. Эти счастливчики взваливают на себя гору работы, не подвергая риску свое сердце. Еще больше снижают угрозу такие защитные факторы, как крепкая социальная поддержка. Но благотворны ли любовь и поддержка сами по себе? Или защита осуществляется через своего рода общественный контроль? Например, ведет ли успешная социальная адаптация к тому, что люди начинают есть более здоровую пищу и выпивать меньше алкоголя? Наконец разные типы личности могут быть более или менее подвержены угрозе инфаркта. Раньше одним из очевидных «кандидатов на инфаркт» считался честолюбивый, нацеленный на успех «тип менеджера». Сегодня такая установка не считается фактором риска – разве что ее носителю проще оказаться в отрицательной стрессовой ситуации, чем человеку, ведущему более свободный образ жизни.
Эксперты также считают, что выявлена еще одна из многих опасных поведенческих характеристик: агрессия по отношению к ближнему повышает риск инфаркта примерно на 30% (а для 60-летних – на 50%). Впрочем, одно канадское исследование уточняет, что эта закономерность распространяется только на мужчин.
Наконец предрасположенность к депрессиям. Если после инфаркта развивается депрессия, шансы на излечение заметно снижаются, а риск повторного инфаркта возрастает. Вероятно, депрессия ухудшает общее состояние: организм страдает от не нашедшего выход стресса, развивается дисбаланс гормонов, усиливается образование тромбов, ослабляется иммунитет.
А переживает депрессию каждый четвертый из перенесших инфаркт. Она особенно опасна для женщин, которые лучше скрывают свое состояние от медиков. «Мы слишком уж зациклились на самом сердце, – взбудоражив коллег, заявили недавно американские кардиологи Джон Рамсфелд и Майкл Хо. – Это отдаляет нас от клинической реальности. Кардиологов нужно учить распознавать и лечить депрессию».
Что ж, возможно, в будущем для профилактики атеросклероза и инфаркта придется учитывать настроение пациентов. По данным некоторых исследователей, депрессия повышает риск «встречи» с инфарктом миокарда в 2 раза. Даже такой туманный диагноз, как «тенденция к депрессивному поведению», повышает вероятность заболевания сердца на 50–70%.
КАК НЕ ПОПАСТЬ В ПОРОЧНЫЙ КРУГ
Как вести себя тому, кто принадлежит к группе риска (или думает, что принадлежит)? Начать тщательно наблюдать за своим сердцем? Прислушиваться к каждому его удару и, почувствовав боль, тут же ехать к врачу, требовать госпитализации? Конечно, забота о здоровье – дело хорошее, но не надо перегибать палку. Это ничем не лучше игнорирования своего сердца, о котором говорилось в начале этой статьи. Тот, кто чересчур склонен к самокопанию, может тем самым испортить свой «мотор». Боль в сердце – это один из самых частых симптомов. В большинстве случаев она оказывается безвредной, а обследование пациентов, которые обратились к врачу, не выявляет никаких физиологических причин.
Может быть, дело именно в страхе перед болезнью? Вы замечаете: вот, опять сердце стучит слишком сильно… Не стоит волноваться. Куда опаснее загнать себя в разряд людей, которые постоянно боятся, что с их сердцем чтото случится, которые одержимы страхом. Нередко в основе подобного состояния лежит болезненно пережитая смерть кого-то из близких от сердечного приступа. Когда страх становится бесконтрольным, человек теряет власть над собой. Впадая в панику, он дышит неровно и неглубоко. В легкие поступает избыток кислорода, и кислотноосновное равновесие в крови нарушается. Мышцы перенапряжены, гормоны стресса выброшены в кровь, человека гнетут мрачные мысли…
Специалисты в таких случаях говорят о психовегетативном синдроме. Его «порочный круг» быстро доводит человека до состояния, внушенного страхом: сердце бешено стучит, в груди жжение, дыхание прерывистое. В Германии на такие симптомы приходится от 10% до 20% случаев экстренной госпитализации с подозрением на инфаркт. И между прочим, врач скорой помощи совершенно прав, когда срочно доставляет в больницу такого пациента. Чтобы полностью исключить заболевание сердечно-сосудистой системы, нужна ультрасовременная техника, а она имеется только в стационаре. Кроме того такому «тревожному» пациенту совершенно необходимо спокойствие и компетентный уход специалистов. Быть может, все закончится направлением к психологу. Или простым советом – научиться правильно дышать.
© GEO
<!—->Источник<!—->: https://www.geo.ru/journalarticle/item/id/162/pagenum/0/
Мой блог находят по следующим фразам
