БРЕЗГЛИВОСТЬ
…Заранее прошу прощения за различные излишне натуралистичные подробности: просто в данной статье некоторые вещи необходимо назвать «своими именами». Кстати, далее придется уточнить, почему вообще культурно за это попросить прощения и в чем тут вина 🙂
Но — все по порядку…
Если говорить о брезгливости как о факте неприятия тех или иных вещей (как-то — фекалий, гнилостного запаха и прочих неаппетитных проявлений), то это совершенно естественная защитная реакция, и мне лично сложно назвать это тенденциозной брезгливостью. Более логичным кажется назвать такие естественные реакции БРЕЗГОВАНИЕМ. А вот брезгливость, по логике, — это повышенное, излишне выраженное, и где-то даже нарочитое брезгование, а то и проведение собственных манипулятивных игр с помощью апелляции к естественному брезгованию у других людей (все подробности чуть ниже).
Так вот, эпизодическое брезгование чем-либо, повторю снова, — это обычная защитная реакция человека, причем возникшая ДО разума и обретающаяся в области бессознательного, или как сказали бы биологи — в области инстинктов, наступающая по сути автоматически (хотя и выраженная у разных людей в разной степени и не всегда на одни и те же раздражители одинаково).
Но начнем с уточнения — защита ОТ ЧЕГО?
Именно «от заразы».
«Гомо сапиенс» и вообще все гоминиды — не падальщики, и потому разлагающаяся еда для них опасна. Следовательно, инстинктивно, еще до включения рассудка даже запах такового разложения является сигналом к опасности — «это не ешь, и вообще не тронь, а если вдруг уже случайно съел — вот тебе на бессознательном уровне в качестве спасения позывы на рвоту».
В частности, так называемый «трупный яд» — или кадаверин — это один из смертельных ядов для «человека разумного». Во многом отсюда (помимо проявления «табу на убийство») у многих людей и «страх перед трупами» как таковыми, и конечно, брезгование прикасаться к ним — отчего возникают разного рода проблемы во время церемонии похорон, особенно в мегасемьях, когда приходится «прощаться с покойником» поцелуем усопшего в лоб. Некоторых людей прямо тут же, извините, тошнит, и никаким разумом они не могут себя сдержать и заставить…
Но при этом такое «брезгливое отношение» проявляется у многих людей не только к человеческим трупам, но и к трупам павших животных (особенно, извините за выражение, «несвежим») — во многом по той же причине бессознательного ограждения от контакта с трупным ядом.
Любопытный пример: многие мои клиенты рассказывали, как в детстве пугались трупов животных и птиц, которые случайно видели на улицах и во дворах, и для избавления от неприятного чувства, а то и подступающей тошноты, действовали по одинаковому у многих детишек «дворовому ритуалу» — отойти подальше от трупа животного, при этом плюнуть трижды в его сторону и произнести: «Тьфу-тьфу-тьфу три раза — не моя зараза!»
Как говорится, без комментариев.
Второй опасностью являются так называемые клостридии — бактерии, которые, попав в человеческий организм, вызывают газовую гангрену. Чаще всего они обретаются именно в фекалиях человека и животных (для примера — гангрену запросто можно получить, сунув палец, на котором имеется небольшая ранка, в навозную кучу). Не говоря уже о том, что фекалии могут оказаться источником таких заболеваний, как дизентерия, холера и гепатит. Именно поэтому у подавляющего большинства людей такая однозначно отрицательная реакция на запах и вид любых испражнений, включая испражнения даже собственных детей и самых любимых людей. Тут защитная реакция на фекалии как таковые — сама по себе, а любовь к детям и близким — сама по себе, и возникновение позывов на рвоту у любящей матери при смене подгузника ребенку (к примеру) никак не указывает на то, что она «до такой степени своего ребенка не любит». Просто у нее достаточно сильно выражена защитная реакция в виде брезгливости, особенно если она еще и обладает как личность высокой сензитивностью. А уж степень ее любви как раз только способствует тому, чтобы несмотря ни на что «делать свою работу, благо она знает — для чего и ради чего».
Вообще разговор о брезгливости «как о степени защиты» в до- и после-Пастеровскую эпоху — это совершенно разные ситуации и разные нормы! Ранее, когда не было известно, ОТЧЕГО происходят те или иные заражения или болезни (та же гангрена, дизентерия, холера, проказа и т.п.), к тому же во времена, когда не было возможности соблюдать достаточную гигиену даже в самых «высших слоях» — брезгливость, причем выраженная, была нормой и даже поощрялась. Более того, брезгливость была уделом своего рода «белой кости». И было в некотором роде позволено брезговать буквально чем ни попадя (поскольку точно было неизвестно, ЧЕГО бояться в плане «заразы», и бояться полагалось всего). Теперь же, когда точно известно, «какая инфекция откуда», и когда вполне можно соблюдать достаточную гигиену, брезгливость, причем активно выраженная, становится во многом «дурным тоном».
Иными словами, демонстрировать брезгливость в нынешнем обществе чаще всего неприлично.
Почему?
Наверное, потому же, почему невежливо проявлять в адрес другого беспричинную агрессию, хамство и т.п.
Если говорить с точки зрения «бессознательного», а особенно «общественного бессознательного» — если брезгование чем-либо является «защитной реакцией», то проявив к чему-либо открытую брезгливость, человек фактически ОБВИНЯЕТ «объект своего брезгования» в нечаянном или умышленном стремлении нанести вред, передать какую-то болезнь, и т.п. Такое необоснованное обвинение как раз само по себе является «нетактичным и невежливым» — пусть люди не всегда осознают, «в чем именно их обвиняют», когда в их отношении открыто проявляют брезгливость. А обида вследствие такого проявления может в свою очередь привести к ответной агрессии или другим деструктивным и небезопасным действиям. Именно поэтому в нынешнем обществе, где брезгливость не является всеобщей необходимой профилактической мерой, принято не только скрывать факт своего брезгования чем-либо (и по крайней мере открыто его не педалировать. особенно в лицо тому, кто этот факт вызвал), но еще и со своей стороны по возможности исключить любые проявления брезгования у других людей в свой адрес. Например, неприлично за столом и вообще в обществе говорить на темы, связанные с теми же фекалиями (вот почему даже в случае, когда такая тема — вынужденная необходимость, предварительно попросить прощения за использование тех или иных откровенных понятий становится признаком некоей культуры общения). Или еще пример: признаком культуры становится потребность в туалете ставить освежитель воздуха, оставлять туалетную бумагу и по возможности располагать раковину для мытья рук. Не говоря уже о хрестоматийном требовании соблюдать личную гигиену и придерживаться правил поведения за тем же столом.
Точно так же именно поэтому неприлично брезговать едой (таким образом вы как бы «обвиняете» хозяйку дома, где гостите, или собственную жену в том, что она вас хотела отравить — ни больше ни меньше!), неприлично давать человеку понять, что «от него плохо пахнет» (тем самым вы как бы в подтексте обвиняете его в том, что он «разносчик заразы»…) Да, между близкими людьми возможны подобные замечания, типа «что-то у тебя сегодня пахнет изо рта», но опять же необходимо задаться вопросом — с какой целью это произносится? Помнится, в разговоре о формировании психологической близости мы упоминали, что да, от близких людей можно вынести разные замечания — но с какой целью? Если это формально близкий человек, который прикрывается своей близостью, чтобы вас уколоть, это одно. А если это душевно близкий человек, который заботится в первую очередь о вашем здоровье (и скажет наверняка не прямо, а обиняками и с конструктивными предложениями) — другое дело. Так и здесь: если один из партнеров говорит другому «что-то у тебя воняет изо рта» для того, чтобы пользуясь формальным правом близости и откровенности, унизить и сделать больно — одно дело. Если же это говорится опять-таки обиняками для того, чтобы любимый человек не попал в неловкую ситуацию «на людях» и сам не получил от этого неприятности — дело другое…
Таким образом получается, что человек, сам проявляющий в ваш адрес открытую брезгливость (причем порой явно демонстративную, преувеличенную) или провоцирующий на проявление таковой брезгливости вас — наверняка играет с вами в какие-то манипулятивные игры. Так называемые «игры в брезгливость и с помощью брезгливости», где само по себе брезгование становится игровым элементом.
Возьмем то же ухаживание за престарелыми родителями. Да, в каком-то возрасте родители становятся неспособными сами полноценно заботиться о себе и в том числе о своей гигиене — и вроде бы по логике в этом им помогают дети. Но при этом прежде всего необходимо помнить (как родителям, так и детям), что как бы ни была велика любовь к родителям, естественная реакция той же тошноты при виде экскрементов — естественна. И никоим образом не говорит об «отсутствии той самой любви к родителям у детей». Однако, увы, многие родители, видя эту реакцию (часто ее трудно скрыть, поскольку она наступает прямо «на месте», или слишком явным оказывается сам факт ее скрывания — например, «ребенок» убегает в ванную и там подозрительно долго бывает после каждого процесса ухода) родитель начинает «бить в больное место»: «А-а, так ты мной брезгуешь? Да я столько лет выносила за тобой твое г…, а ты, значит, не можешь? Ах, ты такой-сякой (такая-сякая)…» Тут скорее всего вешается на ребенка чувство вины, которое по сути нередко призвано привязать его еще больше к уходу «во искупление», и нередко нагнетается родителем для того, чтобы ребенок не сбежал или не дай бог не вздумал нанять сиделку…
Кстати о сиделке. Да, нередко она не нанимается потому, что нет денег, нет привычки и умения общаться с такими наемными работниками, нет доверия к чужим. Но очень часто сиделку не нанимают именно по «социально-психологическим причинам»: родитель повесил на ребенка «обязанность отработать за прошлые родительские действия с экскрементами ребенка ЛИЧНЫМ участием ребенка в действиях с экскрементами родителей». Мол, «нечего сиделкой прикрываться и деньгами откупаться — я возила твое г…, а теперь ты вози мое!»
Увы — это по сути явная манипуляция, имеющая своей целью унизить ребенка именно «с позиции слабого». Мол, «независимо ни от каких неприятных ощущений БУДЕТ за мной, немощным и больным человеком, ухаживать, никуда не денется! Более того — я его такого слишком сильного и слишком умного, из своего слабого лежачего положения еще и подчиню — ЗАСТАВЛЮ выносить за мной, даже если ему это неприятно — вот принципиально заставлю!» И часто это не декларируется настолько напрямую, но очень и очень откровенно подразумевается… И тут сам факт унижения взрослого дитяти нередко важнее, чем чистота и уход как таковые.
Ведь если цель родителя — быть чистым и ухоженным, пусть даже с помощью ребенка, какая по сути разница, каким конкретно образом ребенок это обеспечит? А если целью родителя является некая, что ли, месть, а также стремление, выражаясь уже не фигурально, макнуть ребенка «носом в г…», то сам родитель будет всячески против сиделки, будет выгонять и выживать одну сиделку за другой. А также нередко станет апеллировать к «общественным моральным нормам»: мол, смотрите — детки-белоручки родной матери сиделку наняли!
Увы, в этом случае, когда родитель буквально заставляет выросших детей «убирать за собой», нередко родителем еще и преувеличивается степень собственной беспомощности именно в рамках всякого рода гигиены. Например, даже имея физическую возможность самостоятельно ходить в туалет, родитель таковую способность будет тщательно скрывать: мол, пусть именно ребенок станет это все вывозить! С одной стороны, как следует унизится перед матерью, пусть на данный момент больной и слабой, и будет знать свое место; а во-вторых, будет постоянно около мамы и не вздумает заниматься своей личной жизнью, пока мама будет делать свои интимные дела самостоятельно…
И что любопытно — в случае такого нагнетания и давления со стороны пожилых родителей тот или иной способ ребенка от этого отстраниться является результатом не столько брезгливости как таковой, сколько бегством от самого процесса психологического унижения.
А в качестве ответного хода некоторые дети превентивно говорят о своей «брезгливости», нередко пытаясь заранее оградить себя от такого унижения и привязывания. Причем апеллируют не столько к родителю, сколько к обществу: мол, в случае чего не осуждайте меня, потому что я ничего не могу поделать — я вообще повышенно брезгливый(ая) и потому (!) за больным родителем ухаживать не могу… лучше уж найму сиделку на свои деньги.
Хотя, будь отношения между родителем и ребенком мирными и добрыми, будь между ними душевная близость и сотрудничество — и ребенок запросто может преодолеть свою брезгливость именно ради помощи матери (отцу), и мать (отец) постарается многое в плане ухода за собой сделать сам(а) — чтоб хотя бы в рамках известных приличий не вызывать у ребенка по отношению к себе реального брезгования — естественного при всякой любви!, а то и скажет «найми сиделку, не мучайся…»
Так что нередко демонстративные разговоры о брезгливости по отношению к родителям, супругам, детям и прочим явлениям, которые способны унижать сами — опять-таки есть не что иное, как попытка сбежать от этого давления, оправдав его другими причинами, которые тут явно не во главе угла.
И я не оговорился, упомянув детей в ряду названных явлений, «способных унижать». Понятно, что новорожденный сам по себе вряд ли кого может унизить 🙂 Но нередко само его рождение становится фактом принуждения и давления на ту же женщину, которую муж, семья или общественные требования ЗАСТАВИЛИ родить, а потом, соответственно, растить, кормить и менять подгузники (особенно когда еще стоят над душой и говорят, что она должна испытывать от этих подгузников радость). А равно рождение ребенка может стать и фактом давления на мужчину, которому тоже жена или общество навязали отцовство против воли и теперь опять же заставляют «менять ребенку подгузники, да еще и со счастливым лицом». В таких случаях нередко именно на уровне бессознательной защиты (как от «пресловутой заразы», так и от психологического давления) те же рвотные реакции могут выражаться все сильнее, пока, наконец, бедняга-мама или папа в принципе не сможет это делать из-за спазмов и судорог, и наконец ей или ему удастся хоть так этого избежать…
Понятно, что опять же — когда и ребенок рожден желанный, и отношения в паре близкие и никто ни на кого не давит, здесь наоборот, супруги обычно стремятся избавить другого от «заведомо неприятных обязанностей». И когда кто-то из них разбирается с пресловутыми подгузниками — то по своей воле и опять же — ясно, ради чего. И тут если и есть брезгливость, то она вполне сочетается с любовью к ребенку и супругу, а также с необходимостью ухода за ребенком, каковой уход по сути-то может быть даже приятным :).
Вообще обычно у людей разная чувствительность к тем или иным «потенциально вызывающим брезгование» вещам.
Например, в семье жена брезгует чистить рыбу (именно тошнит ее от этого), а муж не может убирать за кошкой. Поэтому в данной семье рыбу чистит в основном муж, а за кошкой убирает жена. И никто ни на кого не в претензии. Но случись экстремальная ситуация — обоюдная брезгливость может быть и подавлена именно ради близкого человека. К примеру, муж заболел и просит рыбки, а на дворе эпоха дефицита, и в продаже только непотрошеная рыба… Жена эту рыбу почистит, на первых порах подавляя тошноту, а потом испытывая ее все реже. Но когда экстрим может кончиться — муж выздоровеет или потрошеная рыба появится в продаже — рвотные рефлексы к жене могут вернуться вновь. То же самое и с мужем — случилось жене уехать к заболевшей матери, и супруг исправно убирал за кошкой все десять дней: поначалу так же подавляя брезгливость, а потом испытывая ее все меньше. Но стоило вернуться жене — мужа опять стало тошнить от уборки за животным… То есть в ситуации своеобразного экстрима брезгование «подавляется и тормозится», а при окончании этой ситуации тормоза как бы снимаются…
И кстати о той же рыбе и прочих похожих проявлениях брезгливости: добавлю еще немного о природе данного ощущения.
По сути, как выяснилось, брезгование — это защитная реакция, то есть обусловленная наличием некоей скрытой БОЯЗНИ, некоем неосознаваемом СТРАХЕ (если нужна ЗАЩИТА). Боязнь подвергнуться какой-либо опасности, особенно «записанной в инстинктивной области» как смертельная. Вот, те же примеры с трупным ядом или клостридиями… Но получается интересная вещь: как сказано в той же статье о фобиях, любой страх — сам по себе явление бессознательное. Но стоит только его вывести в сознание, разобраться — что, почему и отчего — он пропадет, по крайней мере — станет как бы ненужным, нелепым, неестественным (особенно если у самого клиента есть осознанное желание и готовность от этого страха избавиться). Точно так же и с брезгованием как с разновидностью страха — пока было неизвестно, как и отчего человек заболевает тем или иными болезнями — брезгливость, особенно выраженная и превентивная, была «нормой жизни». А сейчас, при нынешнем уровне и гигиены, и информированности, нарочитая брезгливость опять-таки становится проявлением, извините, бескультурья. И может быть, другой составляющей признака ее как бескультурья, наряду с уже названным «невежливым бессознательным обвинением в намерении нанести вред», оказывается фактическое нежелание — пусть бессознательное — самого брезгующего «узнавать, откуда и почему». Именно поэтому выражение демонстративной брезгливости (НЕ СВЯЗАННОЕ с избежанием тех или иных манипулятивных игр), часто становится выражением некоей ГЛУПОСТИ. Например, человек с перекошенным лицом говорит «Ах, я так брезгую ездить в метро, там такая грязь и зараза!» — мол, что же вы, не знаете, что в общественных местах можно ездить в перчатках или хотя бы мыть руки, придя с улицы, и этого вполне достаточно? (обращаю ваше внимание на то, что фобии метро обычно не прикрываются брезгливостью и вообще никак сознательно не объясняются — просто боюсь, и все. Тут немного другое).
А вот конкретное брезгование чистить рыбу в примере, приведенном выше, оказалось, во-первых, «наследием» детства женщины, когда она жила в деревне. И там дедушка-рыбак, хвалясь добычей, потрошил рыбу, разрывая ее руками (кстати, действуя во многом именно в рамках «мы люди простые, чего нам тут манерничать…»), что произвело на городского ребенка довольно сильное и страшное впечатление. А во-вторых, женщина просто не умела потрошить рыбу грамотно и БОЯЛАСЬ ненароком «занести заразу» из потрохов в мясо. И потому инстинктивно устранялась от этого процесса как такового.
Кстати еще о брезгливости, женщинах, унижении и т.п. В советские годы, а кое-где и сейчас, бытовала поговорка: «Брезгливость — не женское качество». То есть подразумевалось, что мужчина-де может испытывать тошноту и неприязнь при выгребании грязи, мытье пола и посуды, смене подгузников и уходе за престарелыми, но женщина — ни-ни! Тут можно вспомнить много разных дремучих теорий: и то, что в данном контексте получается, что женщина — «существо второго сорта», поэтому ее не нужно охранять от опасности заразиться; и то, что это «второсортное существо» якобы самой природой предназначено для «тыканья носом в фекалии», и т.д., и т.п. И немудрено, что при такой постановке вопроса женщины и рожать не хотят, и вообще возмущаются, когда им говорят «ты, как женщина» (Иногда женщины с возмущением отвечают на это примерно следующее: «Я не женщина, я инженер…»)
Причем любопытно, что в семьях, где придерживаются подобной точки зрения на брезгливость как «неженское качество», в вопросе обеспечения ухода за престарелой или больной свекровью однозначно предполагается, что ухаживать за ней будет невестка. Мол, родной сын, пусть он и родной, имеет право КАК МУЖЧИНА чувствовать брезгливость к ее выделениям, а вот невестка КАК ЖЕНЩИНА не имеет права, несмотря на то, что эта пожилая дама ей не родная и возможно, даже не настолько уж и любимая.
И еще брезгливость часто связана с мнительностью. Ну тут все ясно из самого называния — человек МНИТ, а не ЗНАЕТ, и потому страх (той же «заразы») у него вызывает все, что только можно (а не то, чего на самом деле стоило бы остерегаться).
А вот сама по себе демонстративная брезгливость — именно как проявление неприличное — это атавизм тех самых допастеровских времен, когда брезговать было нужно всем и везде. Вспомним, что было это привилегией «белой кости и голубой крови». И на сегодняшний день люди, брезгливо поджимающие губки — «Я это не ем, этого делать я не могу, да я в эту машину никогда не сяду, в ней бензином воняет…» и т.п. — ведут себя именно атавистически, хоть и пытаются таким образом «выделить свою особенную тонкокостность и эксклюзивность душевной организации».
А культурный человек, которого, кстати, может слегка мутить от запаха того же бензина, просто не будет апеллировать именно к чувству брезгливости! А к примеру, найдет нейтральную отговорку, чтобы не ехать в такой машине. А если уж ехать надо непременно — потерпит. И уж никак такая «показная брезгливость» не окажется поводом к тому, чтобы водитель снизил вам цену за поездку: вы рассчитывали «повесить на него» чувство вины, а вызвали чувство незаслуженного оскорбления, основанное на том самом «фактическом обвинении», что он так или иначе собирался вам нанести вред! Но если вы человека чем-то глубоко задели, он наверняка не подумает сделать вам ту же финансовую скидку — скорее может быть наоборот.
И в рамках приличия и вежливости всегда можно вынести на люди ту или иную отговорку, чтобы не апеллировать к брезгливости, даже если такое чувство и возникло. Например, совсем не обязательно говорить, что в компании или в доме того или иного человека вам неприятно принимать пищу: вполне можно произнести что-то типа «Спасибо, я покушал дома» или «Извините, я спешу».
Но с другой стороны, иное общество, зная, что брезгливость сама по себе неприлично (или имея об этом информацию на том же инстинктивном уровне), нередко само давит как раз на брезгливость — и вы вынуждены подчиниться, чтобы обелить себя и доказать, что «никакого умысла, что вас хотят тут отравить и т.п.. у вас не было». Вспомните распространенное: человек отказывается в какой-то компании есть (а чаще пить), причем у него могут быть к этому совсем иные причины (например, диета или язва желудка), а ему в ответ: » А-а, ты нами брезгуешь!» Это для воспитанного человека — одно из самых тяжелых обвинений (причем нередко эта «тяжесть» воспринимается и оценивается опять же на бессознательном уровне!) И он, чтобы доказать, что он «не брезгует», садится все-таки вопреки своим желаниям и себе во вред есть или пить с этой компанией. Так чаще всего давят на «завязавшего алкоголика» (мол, мы травимся, а он нет! Пусть тоже с нами травится — что он, лучше всех?!) или на подругу, которая старается ограничивать себя в пище (Ага, мы тут объедаемся, а она нет? Пусть тоже толстеет вместе с нами!) То есть часто с помощью понятия брезгливости вами манипулируют люди, пытающиеся от вас добиться тех или иных реакций, которые вам нежелательны или вообще вредны.
И может быть, в данных случаях в рамках собственной защиты разумнее будет сказать «Да, считайте, что брезгую.»
Вряд ли после этого у вас с этой компанией сохранятся добрые отношения, но может быть, и к лучшему — потому как именно эта компания заставляет вас делать ради ИХ прихотей то, что ДЛЯ ВАС вредно?
По поводу небрезгливости врачей. Скажу как врач — это миф.
В качестве шутки напомню анекдот о враче (позвольте только не приводить целиком), который проверял студентов «на брезгливость и внимательность», и окунул во внутренности вскрываемого трупа один палец, а облизал совершенно другой.
А кроме шуток — врачи так же могут чем-то брезговать в рамках той же бессознательной защиты, как и другие люди. Иное дело, что врачи ЗНАЮТ, что и откуда может нести им опасность, поэтому их проявления брезгливости могут быть весьма специфичны. Например, тот же акушер, как уже тут было сказано, может не испытывать во время ведения родов никакой брезгливости к тем или иным явлениям, за которыми «закреплено» в обычной жизни «обязательное вызывание брезгливости». Например, извините за подробности, то же зрелище раскрытого ануса у обычного человека в обычной обстановке может вызвать далеко не самые приятные чувства, а для акушера это может быть признаком того, что роды идут успешно, что само по себе вполне может стать поводом для радости.
Далее: часто говорят, что «патологоанатомы могут кушать на прозекторских столах». Неправда. ВРАЧИ, как правило, не могут: чаще это делают санитары — в чем-то бравируя своей «небрезгливостью» (иногда таким образом пытаясь откреститься от «интеллигенции»), а в чем-то — опять же ПО НЕЗНАНИЮ тех или иных последствий.
Потом, как правило — врачи работают с пациентами в масках и защитных очках (а уж перчатки на них были издавна, особенно если врач занимается какими-то инвазионными процедурами — то бишь связанными с «внедрением внутрь организма»: от инъекций до хирургических операций). Кстати, перчатки нередко используются врачами еще и для того, чтобы не внести извне инфекцию пациенту (и тем самым не причинить ему вреда — это бОльшая опасность для врача-профессионала, чем запачкаться кровью во время операции). При этом хирурги во время каких-то сложных операционных моментов просто сбрасывают перчатки, чтобы пальчиками почувствовать, к примеру, сложный тонкий шов, и т.п. Именно для возможности этого врачи перед операцией «обрабатывают руки по Спасокукоцкому-Кочергину». Но при этом источником инфекции, как и ее воротами, может стать любая ранка на руках врача (и тем самым стать потенциально опасной, как для врача, так и для пациента — и значит, для врача тоже как для профессионала 🙂 ). Потому многие хирурги и вообще врачи, чья работа связана с инвазиями, нередко «брезгуют» ковыряться на даче в земле, копаться в автомобиле и т.п. И это в рамках их основной профессии вполне оправданно.
Отдельная тема — брезгливость и секс. Вообще, исходя из вышенаписанного, можно сделать кое-какие выводы (когда брезгливостью спасаются от того же психологического давления, или когда партнер, пользуясь тем, что второй не может в силу воспитания сказать «я брезгую», специально другого унижает, не соблюдая ту же достаточную гигиену…) Но как сказал один из участников в Мастер-классе — «это ж такое дело — кому-то нравится, кому-то нет. И опять же, если есть у партнеров взаимопонимание, то и отказ от каких-то ласк не будет считаться за обиду.»
Верно: да мало ли какие там причины нежелания, особенно эпизодического, имеются у партнера в бессознательном! Если есть психологическая близость — и оправдываться не надо (более того — при такой близости ситуация может постепенно меняться к лучшему). А если возникает ощущение, что с помощью секса вас хотят так или иначе УНИЗИТЬ (и потому, возможно, недостаточно моются), или недостаточное соблюдение гигиены является частью собственной культуры того или иного человека ( «мол, мы не чистоплюи и нам это не надо») — тут где и не было брезгливости у его(ее) партнера, таковая появится. И не только в сексе. Именно ради собственной безопасности…
Источник:
